Привет!
Это Даша, я работаю в новостном отделе DOXA,
а по образованию я философка
Ещё до начала войны я изучала левые теории, в том числе двух идеологов российского анархизма — Бакунина и Кропоткина. Несколько лет назад на одной из пар мой преподаватель как-то в шутку сказал, что у России есть два пути: Бакунин или Кропоткин. Он рассказывал нам про двух теоретиков анархизма, тогда я впервые задумалась о том, насколько эти двое — разные, а ещё о том, насколько же неправильно я раньше представляла себе, что такое анархизм.
Главная идея анархизма не в разрушении вообще, а в разрушении иерархий, в которых всегда выстраивается вертикаль власти. А-нархия, то есть отсутствие одного властного начала — это ключевая идея, а не грабёж и беззаконие. Мне кажется, что для текущей ситуации в анархических идеях есть новый, ещё не использованный потенциал.
Например, горячо любимый мной Кропоткин (который вообще-то был милым географом, изучавшим тектоническое строение плит) в своей работе «Взаимопомощь как фактор эволюции» утверждает, что именно кооперация между людьми, а не конкуренция и/или войны — настоящий двигатель прогресса. Кропоткин был уверен в том, что люди, в отсутствие единого властного авторитета (а-нархия), будут кооперироваться и через практику находить работающие для всех альтернативы властным структурам.
Примерами анархического коммунизма он называл артели, библиотеки, даже коммунальные службы. Можно продолжить этот ряд современными примерами: группы поддержки, соучаствующее проектирование (например, когда житель_ниц спрашивают о том, каким бы они хотели видеть свой двор и/или район, и учитывают их комментарии) и т.д.
Бакунин был немножко «панком» (что хорошо чувствуется на примере его жизни), поэтому всю свою жизнь он революционерствовал. Одна из моих любимых историй про Бакунина: во время Дрезденского восстания 1849 года он предложил перед баррикадами выставить шедевры Дрезденской галереи, потому что предполагал, что по ним стрелять ни у кого не поднимется рука.
После того восстания, которое подавили, Бакунина приговорили к смертной казни сразу и в Австрии, и в Саксонии. Ему удалось сбежать, и до конца жизни он успел пережить несколько попыток самоубийства (причиной одно1 из них стала новость о том, что его собираются выдать в Россию), отбыл ссылку в Сибири, а жизнь закончил в больнице для разнорабочих. При этом меня всегда восхищает дух Бакунина: его приверженность разрушению, которое необходимо, чтобы построить что-то радикально новое.
Антивоенное движение для меня сейчас ощущается расколотым на два лагеря: одни следуют скорее по заветам Бакунина, а другие — идеям Кропоткина. И всё же мне кажется, что для сопротивления важно каждое действие: одновременно должны и гореть военкоматы, и развиваться гражданские созидающие инициативы и кооперация. Более того, в разных контекстах можно следовать тем идеям, которые подходят больше, и нет никакой необходимости раз и навсегда определять для себя способ сопротивления. В отличие от бинарной власти, антивоенное движение может ускользать и меняться, и в этом его свободный созидающий дух.
И тогда, я верю, на горящей земле диктатуры ненависти прорастут огненные цветы анархической кооперации.
И если вы, как и я, любите вдохновляющие цитаты, то вот слова Кропоткина, о которых я часто вспоминаю в последнее время:
|
