Желание «властей» признать нас экстремистской организацией, в целом, не кажется мне удивительным или неожиданным. Но когда я пытаюсь переосмыслить эту странную пустоту в том месте, где удивление должно бы быть, я пытаюсь осознать, как лично я оказалась в этой точке — под угрозой статуса сотрудницы экстремистской организации.
Итак, мне 24. Я всегда неплохо училась, моими главными школьными «безобразиями» были отказ носить форму и споры с учитель_ницами по вопросам, в которых они не разбирались. Пару раз я дралась с одноклассниками, которые буллили меня.
Я выросла в религиозной семье филологов и впитала в себя всё то, что так рьяно якобы отстаивает российская федерация, — русскую культуру и веру в Бога. Я росла, читая Пушкина, который показал, как нужно отпускать: «Так дай вам Бог любимой быть другим»; Достоевского, который писал в «Идиоте», что казнь — гораздо более страшное преступление, чем разбойничье убийство, и Толстого, который вообще много говорил о бессмысленности и преступности войн.
Я росла в полной убеждённости в том, что убийство — один из смертных грехов.
Предупреждение: в тексте далее содержится описание попытки суицида
В подростковом возрасте я была хиппушкой-пацифисткой с фенечками по локоть и яркими юбками. Впервые в жизни стала нарушительницей: начала курить. Самое страшное, что я делала до 20, — зашивала подругу, порезавшую вены, которая отказалась вызывать скорую, боясь того, что её положат в ПНД. Зашивала и рыдала от того, что делаю человеку больно.
В 22 я впервые пошла на митинг в день, когда фальсифицировали дело против Голунова. И была почти на всех митингах того лета в Москве. И не потому что я была какой-то невероятно политизированной. Мне просто хотелось, чтобы «Белый счётчик» показал на одну цифру больше, чтобы другие знали, что нас, несогласных, больше, чем кажется. А потом я выходила, когда Навального посадили. И в самые первые дни начала войны.
Когда я пришла в DOXA весной, я впервые почувствовала, что делаю что-то действительно важное и соответствующее своим ценностям — сопротивляюсь бессмысленной кровожадной агрессии, которая нарушает законы и России, и мира и Неба. И вот теперь всё так, как есть.
Пока что нас не признали экстремист_ками. Но если признают, держите пожалуйста в голове, что в сегодняшней России экстремист_ки — они вот такие примерно, с плюс-минус отличающимися вводными. Меня лично это возмущает.
Но российская федерация клеймит всех — и снаружи, и внутри — уже много лет, так что любые статусы профанированы давно и не имеют большого значения.
А полномасштабная страшная война идёт уже 9 месяцев, и это единственное, что важно сейчас. Поэтому мы продолжим свою работу, и вы — продолжайте сопротивляться.
|
